Стихи Микеланджело
На смену бегу безмятежных лет...
На смену бегу безмятежных лет
Приходят разом горькие сомненья.
Для всех живущих неизбежно тленье —
Хоть трижды знатен будь, пощады нет.
Обманчиво любое наважденье,
И переменчив даже солнца свет.
Погас за горизонтом луч заката...
Погас за горизонтом луч заката,
И мир забылся беспробудным сном.
Лишь я, простертый на земле пластом.
Рыдаю, а душа огнем объята.
Был счастлив, избежав коварство чар...
Был счастлив, избежав коварство чар
И заглушив в себе порывы страсти.
Но сызнова я стражду от напасти —
Рассудку вопреки в груди пожар.
В надежде подавить любви угар
Я проклинал жестокость вашей власти
И рвал уловок хитроумных снасти,
За что в отместку получил удар.
Порхал я всюду, как птенец, бывало
И беззаботно жил день ото дня.
Но угодил, о донны, в ваши сети.
Пора моя на воле миновала —
Захлопнулась Амура западня,
И мне свободы не видать на свете.
Чело прелестное слегка лаская...
Чело прелестное слегка лаская,
На кудрях золотых лежит венок,
И каждый вдетый в волосы цветок
Быть первым норовит, главу лобзая.
Девичий стан свободно облегая,
Хитон спадает складками у ног.
Лебяжьей шеи и пунцовых щек
Касается наколка кружевная.
Но радость большую дано познать
У ворота атласной ленте гладкой:
Она по нежным персям вьется днями.
Ей неприметный поясок подстать —
Он к чреслам прижимается украдкой.
О, что бы натворил я тут руками!
Я нажил зоб усердьем и трудом...
Я нажил зоб усердьем и трудом
(Такою хворью от воды стоячей
В Ломбардии страдает род кошачий):
Мой подбородок сросся с животом.
Лежу я на лесах под потолком.
От краски брызжущей почти незрячий;
Как гарпия, на жердочке висячей —
Макушка вниз, а борода торчком.
Бока сдавили брюхо с потрохами.
Пошевелить ногами не могу —
Противовесом зад на шатком ложе,
И несподручно мне водить кистями.
Я согнут, как сирийский лук, в дугу:
С натуги вздулись волдыри на коже.
Быть скрюченным негоже.
Как цель разить, коль кругом голова?
Не ко двору я здесь — молва права,
И живопись мертва.
Тлетворен дух для фресок в Ватикане.
Спаси от злопыхателей, Джованни!
|